вторник, 28 января 2014
Мы учились вместе почти целый год, а я не помнил ее имени. Она сама подошла ко мне, предложила свои лекции, написанные аккуратным округлым почерком с детскими завитушками.
И как ей удавалось быть невидимкой весь этот год? Такая смешная в своем желтом полосатом свитере и потертом джинсовом комбинезоне. Типичный аутсайдер из американской комедии про подростков. На улице минус тридцать, а она в кедах и говорит, что не замерзла. А когда я не верю, беззаботно задирает штанину джинсов до самого колена, демонстрируя надетые поверх теплых колготок шерстяные гольфы и утепляющую ткань на кедах.
- Теперь верю, - говорю,
- Ты тоже в теплых гольфах?- она смеется и кивает на мои кроссовки.
За то недолгое время, что мы с ней говорили в институте, три девушки из нашей группы обидно над ней подшутили, какой-то какой-то парень забежал в аудиторию в середине лекции и грохнул перед ней на стол целую стопку книг и тетрадей.
Ее видели, с ней говорили. Но как я мог не замечать это чудо из чудес семь месяцев?!
И как ей удавалось быть невидимкой весь этот год? Такая смешная в своем желтом полосатом свитере и потертом джинсовом комбинезоне. Типичный аутсайдер из американской комедии про подростков. На улице минус тридцать, а она в кедах и говорит, что не замерзла. А когда я не верю, беззаботно задирает штанину джинсов до самого колена, демонстрируя надетые поверх теплых колготок шерстяные гольфы и утепляющую ткань на кедах.
- Теперь верю, - говорю,
- Ты тоже в теплых гольфах?- она смеется и кивает на мои кроссовки.
За то недолгое время, что мы с ней говорили в институте, три девушки из нашей группы обидно над ней подшутили, какой-то какой-то парень забежал в аудиторию в середине лекции и грохнул перед ней на стол целую стопку книг и тетрадей.
Ее видели, с ней говорили. Но как я мог не замечать это чудо из чудес семь месяцев?!
понедельник, 20 января 2014
Тот момент, когда у тебя завтра семинар, в семье опять полный пиздец, и тебе не разрешают вмешиваться.
воскресенье, 19 января 2014
Встречать рассвет выходного дня, сидя на старом диване на крыше четырнадцатиэтажки почти в самом центре города. Пить крепкий кофе из термоса. Кутаться в шерстяной клетчатый плед. Курить. Слушать Нирвану в наушниках на двоих. Шутить. Смеяться. Петь.
И пусть на улице -20, а ты всего лишь беспомощный восемнадцатилетний дурак. Это так замечательно ходить по краю пропасти и чувствовать себя самым свободным человеком на Земле.
Грань между отчаянием и безразличием слишком тонкая. Между горем и безудержной радостью сумасшедшего идиота, казалось бы, огромная каменная стена, но в ней столько дверей...
В это утро я понял несколько вещей.
Мне нравится зима.
Мне нравится голос Курта.
Мне нравится дешевый растворимый кофе с молоком и корицей.
Мне нравятся утренние сеансы кино, нравится сидеть в огромном кинозале вдвоем, есть пиццу и громко смеяться над абсурдными комментариями.
Мне нравится писать свои мысли словно бы всем, но не задумываясь, поймут ли, услышат ли.
Мне нравится тот момент, когда приятельство становится дружбой. Крепкой, понятной, нужной, взаимной.
Мне нравится этот день.
И пусть на улице -20, а ты всего лишь беспомощный восемнадцатилетний дурак. Это так замечательно ходить по краю пропасти и чувствовать себя самым свободным человеком на Земле.
Грань между отчаянием и безразличием слишком тонкая. Между горем и безудержной радостью сумасшедшего идиота, казалось бы, огромная каменная стена, но в ней столько дверей...
В это утро я понял несколько вещей.
Мне нравится зима.
Мне нравится голос Курта.
Мне нравится дешевый растворимый кофе с молоком и корицей.
Мне нравятся утренние сеансы кино, нравится сидеть в огромном кинозале вдвоем, есть пиццу и громко смеяться над абсурдными комментариями.
Мне нравится писать свои мысли словно бы всем, но не задумываясь, поймут ли, услышат ли.
Мне нравится тот момент, когда приятельство становится дружбой. Крепкой, понятной, нужной, взаимной.
Мне нравится этот день.
суббота, 18 января 2014
Сейчас все нормально. Пока что. Хотя мы трое прекрасно понимаем, что вся эта нормальность - иллюзия, и все не станет прежним. Никогда.
В последнее время мы с мамой очень много разговариваем. Больше, чем обычно. Не о семье и проблемах, а на отвлеченные темы вроде сериалов, политики, погоды, котиков и прочего. Приятно разговаривать с мамой.
Нет, не так.
Мне должно быть приятно разговаривать с ней, но я физически ощущаю исходящую от нее тоску. Даже когда она смеется или шутит, эта аура несчастья и обиды никуда не исчезает. И сейчас я ничего не могу изменить, увы.
Очередная учебная неделя подошла к концу и сегодня после пар, я впервые за долгое время почувствовал себя счастливым человеком, которому похуй. Похуй на все.
Случайно столкнулся с бывшим одноклассником, Максом. Оказалось, он учится на том же факультете, что и я, но на другой специальности. Мы с ним никогда не были близкими друзьями, не ходили к друг другу на праздники, не проводили вместе каникулы, не созванивались в выходные. Но приятели мы просто замечательные. Мы с ним всегда на одной волне, это тот человек, которому не надо говорить все, с ним просто легко, весело и спокойно в самые ебанутые времена.
На самом деле, когда в твоей жизни невидимый непонятный сумбур, который тебя достал окончательно, чертовски приятно случайно встретить нужного человека,забить на все и купить на последние деньги тортик.
Остаток дня мы катались на детской горке, как пятиклассники, ели на морозе этот самый торт одноразовыми ложками, лепили странных снеговиков и играли в снежки. Безумно и охуенно.
Вроде всего лишь навалялся после пар в снегу, а ощущение, будто напился после тяжелой смены на заводе./хотя откуда мне знать/
В последнее время мы с мамой очень много разговариваем. Больше, чем обычно. Не о семье и проблемах, а на отвлеченные темы вроде сериалов, политики, погоды, котиков и прочего. Приятно разговаривать с мамой.
Нет, не так.
Мне должно быть приятно разговаривать с ней, но я физически ощущаю исходящую от нее тоску. Даже когда она смеется или шутит, эта аура несчастья и обиды никуда не исчезает. И сейчас я ничего не могу изменить, увы.
Очередная учебная неделя подошла к концу и сегодня после пар, я впервые за долгое время почувствовал себя счастливым человеком, которому похуй. Похуй на все.
Случайно столкнулся с бывшим одноклассником, Максом. Оказалось, он учится на том же факультете, что и я, но на другой специальности. Мы с ним никогда не были близкими друзьями, не ходили к друг другу на праздники, не проводили вместе каникулы, не созванивались в выходные. Но приятели мы просто замечательные. Мы с ним всегда на одной волне, это тот человек, которому не надо говорить все, с ним просто легко, весело и спокойно в самые ебанутые времена.
На самом деле, когда в твоей жизни невидимый непонятный сумбур, который тебя достал окончательно, чертовски приятно случайно встретить нужного человека,забить на все и купить на последние деньги тортик.
Остаток дня мы катались на детской горке, как пятиклассники, ели на морозе этот самый торт одноразовыми ложками, лепили странных снеговиков и играли в снежки. Безумно и охуенно.
Вроде всего лишь навалялся после пар в снегу, а ощущение, будто напился после тяжелой смены на заводе./хотя откуда мне знать/
суббота, 11 января 2014
Вчера я после института пришел домой. Обычный день полный бредовых шуток, смеха, интересных и скучных лекций завершился ужасно.
Первое, что я услышал, переступив порог квартиры, были всхлипы мамы. Затем послышался звонкий звук пощечины.
Отчим.
Впервые.
Бил.
Маму.
МОЮ МАМУ.
Я взрослый парень, я понимаю, что вмешиваться в разборки родителей - это то, что детям делать НЕЛЬЗЯ. Мне всегда об этом твердили. Я всегда слушался.
В течении последних четырех лет, что мы жили с этим человеком, он регулярно напивался. Стабильно раз в месяц он уходил в запой на пару-тройку дней, бил посуду, ломал вещи, орал блажным матом, но никогда не поднимал руку ни на меня, ни на мать. Все было сносно, потому как в трезвом виде он был нормальным. Не замечательным, конечно, но нормальным.
Сейчас же...
Не раздеваясь и не разуваясь я влетел в кухню.
И если бы мама меня не остановила, я бы его точно убил. Черт его знает, откуда у меня, восемнадцатилетнего сопляка, который дрался единственный раз в жизни, да и то в далеком детстве, силы взялись. Но я колотил этого ублюдка до тех пор, пока не понял, что мама висит у меня на спине и буквально орет мне в ухо остановиться.
После полуминутной передышки, когда мы оба пришли в себя... раздался храп. Эта пьяная сука лежала в углу кухни и храпела своим окровавленным носом.
Ненавижу. Ненавижу его за регулярный запой, ненавижу за то, что поднял руку на моего самого дорого человека и ненавижу мамину слабость, которую она называет любовью и семьей. Это бред. Просто бред. Я хочу забрать ее и уехать.
Но.
Она против.
На все разумные доводы она лишь грустно кивает и говорит, что это "взрослые дела, которые взрослые сами решат".
Сукаблятьнахуй какие к черту дела, тебя избил регулярно напивающийся мужик!!! Беги от него, пошли на хуй, забудь и беги. У вас нет ничего общего кроме съемной квартиры, бытовой техники и четырех проёбанных в никуда лет, просто забери свои вещи и давай уедем.
Сегодня утром она ушла на работу, замазав огроменный синяк тональником.
"Папочка" в зале таращится в ящик и что-то жрет. Что-то, что приготовила мама.
Я. Я просто сяду за чертежи.
Чувствую себя жалким, не способным ни на что ничтожеством. Я не могу никого защитить, потому что мне не разрешают. Маленький мамин сын.
Блять. Блять. Блять.
Первое, что я услышал, переступив порог квартиры, были всхлипы мамы. Затем послышался звонкий звук пощечины.
Отчим.
Впервые.
Бил.
Маму.
МОЮ МАМУ.
Я взрослый парень, я понимаю, что вмешиваться в разборки родителей - это то, что детям делать НЕЛЬЗЯ. Мне всегда об этом твердили. Я всегда слушался.
В течении последних четырех лет, что мы жили с этим человеком, он регулярно напивался. Стабильно раз в месяц он уходил в запой на пару-тройку дней, бил посуду, ломал вещи, орал блажным матом, но никогда не поднимал руку ни на меня, ни на мать. Все было сносно, потому как в трезвом виде он был нормальным. Не замечательным, конечно, но нормальным.
Сейчас же...
Не раздеваясь и не разуваясь я влетел в кухню.
И если бы мама меня не остановила, я бы его точно убил. Черт его знает, откуда у меня, восемнадцатилетнего сопляка, который дрался единственный раз в жизни, да и то в далеком детстве, силы взялись. Но я колотил этого ублюдка до тех пор, пока не понял, что мама висит у меня на спине и буквально орет мне в ухо остановиться.
После полуминутной передышки, когда мы оба пришли в себя... раздался храп. Эта пьяная сука лежала в углу кухни и храпела своим окровавленным носом.
Ненавижу. Ненавижу его за регулярный запой, ненавижу за то, что поднял руку на моего самого дорого человека и ненавижу мамину слабость, которую она называет любовью и семьей. Это бред. Просто бред. Я хочу забрать ее и уехать.
Но.
Она против.
На все разумные доводы она лишь грустно кивает и говорит, что это "взрослые дела, которые взрослые сами решат".
Сукаблятьнахуй какие к черту дела, тебя избил регулярно напивающийся мужик!!! Беги от него, пошли на хуй, забудь и беги. У вас нет ничего общего кроме съемной квартиры, бытовой техники и четырех проёбанных в никуда лет, просто забери свои вещи и давай уедем.
Сегодня утром она ушла на работу, замазав огроменный синяк тональником.
"Папочка" в зале таращится в ящик и что-то жрет. Что-то, что приготовила мама.
Я. Я просто сяду за чертежи.
Чувствую себя жалким, не способным ни на что ничтожеством. Я не могу никого защитить, потому что мне не разрешают. Маленький мамин сын.
Блять. Блять. Блять.